СТЕГХОУНД

Стэгхоундов, или оленьих гончих, не следует смешивать с дирхоундами, или шотландскими борзыми, которые иногда называются первым именем, так как употреблялись для охоты на оленя. Порода оленегонов в настоящее время вряд ли существует в Англии в чистом виде; она, вернее, составляет крупную и более тяжелую разновидность фоксхоундов, с которыми очень часто скрещивалась, т. е. поглощена ими. Прежние стэгхоунды, судя по отрывочным сведениям, очень напоминали французских гончих вообще и были родственнее им, чем блоудхоунды, тем более фоксхоунды. Охота с гончими на оленя началась в Англии с эпохи завоевания ее норманнами, которые ввели здесь французскую парфорсную охоту с ее правилами и привели с собою тяжелых и пеших нормандских гончих, близких к сан-губерам. История говорит, что во времена нормандского владычества выселялись целые селения, разрушались церкви с целью расширения мест, занятых оленьими парками; Эдуард III, когда воевал с Францией, взял с собой 60 смычков оленьих гончих. В средние века, однако, для охоты на оленей употреблялись и блоудхоунды, тоже называвшиеся тогда оленьими гончими, так что надо полагать, что в первое время не было особой породы стэгхоундов и она выделилась лишь позднее (в XVI и XVII столетиях?), когда стали требовать от гончих большой паратости. Поэтому автор «Sportsman’s Cabinet» 1804 г. (Таллин), а за ним Идстон и в последнее время Дальзиель правы, считая старинных стэгхоундов за основную породу, за корень всех английских гончих. Охота на крупного зверя в Англии с гончими, говорит Ла Бланшер, процветала с XI столетия, с нормандского нашествия, и до XVI. Традиции охоты постепенно утрачивались, население увеличивалось, леса расчищались и истреблялись; с этого времени начинают держать оленей и ланей в огороженных парках. В 1603 году Генрих IV послал Иакову Стюарту учителя парфорсной охоты (Бомона) «в лесах, а не в огороженных местностях, как парки»; но все-таки тогда преобладала охота в парках, где зверь почти всегда был на виду у охотников и собак, так как не было поросли и кустарника. Прежние гончие уже не были пригодными в таких местностях и требовались более паратые. Таковыми могли быть лишь белые королевские гончие, славившиеся в XVII веке, и французские короли, конечно, присылали английским только этих королевских гончих. Megnin поэтому ошибается вдвойне, говоря, что стэгхоунды происходят от нормандских собак, вывезенных в Англию во времена Карла I и Карла II, и что стаи Стюартов — Георга II и Георга III — состояли из нормандских гончих. Во-первых, оленьи гончие существовали до Карлов и были приведены норманнами, а в XVII столетии из Франции по причинам весьма понятным могли доставляться в подарок лишь лучшие гончие, именно королевские.

Но белые королевские по необходимости должны были смешиваться с прежними оленьими и другими породами английских гончих — блоудхоундами, южными пешими гончими, а позднее фоксхоундами. Таплин говорит, что стэгхоунды конца XVIII столетия произошли от старинных английских южных собак с низкими голосами, смешанных с более паратыми вымесками блоудхоундов с фоксхоундами. Эти оленьи гончие все-таки резко отличались от фоксхоундов и составляли особую породу, уже не существующую. Граф Лекутё, а за ним Megnin утверждают, что последняя стая настоящих стэгхоундов, имевшая много крови нормандских гончих, была продана в Австрию в 1827 году. По Ли, старинная стая, выведенная в Exmoor’e, была продана в Германию в 1811 году и потомки этой стаи с подходящею помесью охотятся и по настоящее время. Как бы то ни было, современные стэгхоунды имеют очень мало общего со стэгхоундами прошлого столетия и очень мало отличаются от фоксхоундов, настолько мало, что английские авторы не дают им отдельного описания, считая их крупною разновидностью или даже просто рослыми фоксхоундами, употребляемыми для охоты на оленя, а не на лисицу. Юатт в сороковых годах говорил, что стэгхоунды крупнее фоксхоундов, имеют лучшее чутье, но не так параты. Вероятно, они имели тогда еще много крови более пеших старинных собак, так как 20 лет спустя Стонехендж, описывая стаи Ротшильда и королевскую, называет их более рослыми и более паратыми, чем фоксхоунды, и происшедшими от последних. Следует заметить, однако, что гончие различных стай заметно отличаются между собою и что вообще порода эта сильно варьирует, не имеет определенного типа по весьма понятным причинам: каждый владелец придерживался своих вкусов и взглядов, и новейшие стэгхоунды не успели еще выделиться в особую породу, да вряд ли когда составят ее, так как охота на оленя скоро утратит в Англии всякий смысл. Таким образом, мы видим, что под названием стэгхоунда — оленьих гончих — были известны в разное время по крайней мере 4 различные породы: сначала, в средние века, нормандские гончие и блоудхоунды; с XVI столетия — белые королевские и помеси с ними, которые в XVIII веке образовали самостоятельную породу; современные же стэгхоунды — только рослые и более массивные фоксхоунды с незначительною уже подмесью старой крови оленьих гончих прошлого столетия — южных пеших гончих. Действительно, как замечает граф Лекутё, некоторые собаки имеют более толстую, четырехугольную (незаостренную) голову, более толстую морду, более отвислые губы, более широкие ноздри, более могучий скелет, и в них поэтому в меньшей степени сказывается кровь терьера, борзой и бульдога, чем в настоящих фоксхоундах. Лет 40 назад, продолжает он (т. е. в 50-х годах), еще можно было найти гончих этой породы; нередко встречались собаки 24-25 д., могучего сложения, с большими, длинными и вместе широкими головами, с лучше (т. е. ниже) поставленными ушами и не такими мохнатыми хвостами. Подобных гончих разыскал в Англии еще в начале 80-х годов известный Servant (подобно графу Лекутё, видевший в английских гончих только испорченных французских), сначала будто изучивший формы прежних стэгхоундов по старинным гравюрам. Им собрана и разведена была целая стая собак трехцветного окраса, с черным чепраком и небольшими белыми крапинами, с багряными головами, ушами и краями чепрака. Не так давно Servant почему-то прекратил охоту и распродал своих гончих, конечно не добившись превращения их в старинных французских (нормандских). Современные стэгхоунды не могут иметь много общего с нормандскими, как блоудхоунды вовсе не сан-губеры. Это — французское самообольщение. Англичане, если б видели в том надобность, легко могли бы восстановить оленьих гончих прошлого столетия простым подбором наиболее подходящих к старинному типу производителей, примесью керри-биглей и тех потомков южной пешей гончей, которых они разыскали в Северной Америке, где эти гончие сохранились почти в чистом виде.

Но стэгхоунды не пользуются уже прежнею популярностью. Уменьшение числа стай для охоты на оленей, по свидетельству Ли, началось около 100 лет назад вследствие употребления высоких изгородей; упадок охоты несколько замедлился вследствие того, что стали охотиться на привозных оленей. Такой способ теперь преобладает, и диких оленей гоняют только в Девоне и Сомерсете (в Шотландии нет стэгхоундов, и их заменяют там, в редких, впрочем, случаях, дирхоунды). Собственно говоря, это не охота, а садка, тем более что загнанного (его не иного) собаками оленя никогда не прикалывают и он может служить объектом охоты много раз. Поэтому в последнее время стали подниматься голоса против подобного рода увеселения, но нападки противников оленьей гонки, по мнению Ли, несправедливы, так как никакой кровожадности тут нет. Охота на оленя аналогична с охотою на лисиц (которые теперь тоже в большинстве саженые, а не дикие), но доставляет более удовольствия, так как продолжается не 40 минут, а 3 часа. Прежде пешие стэгхоунды едва опережали всадников; теперь этого не бывает, но, к сожалению, говорит Ли, обращается более внимания на лошадей и их скачку, чем на собак. Девоно-сомерсетская стая, с которою охотятся на диких оленей, состоит из 34 смычков очень крупных гончих: 25-26 д. считается настоящим ростом; из них часть так называемых хохлатых (tufters). Это большею частью старые собаки, обязанность которых найти оленя, выследить его, отбить от стада и погнать; только тогда к ним подпускают всю стаю. Следовательно, эти тофтеры отчасти выполняют предварительную работу ищеек (limiers). Число их зависит от местности (большею частью 4 смычка), и ими бывают самые выносливые, чутьистые, вязкие и голосистые гончие, вернее — способные гнать голосом. Немые тофтеры совершенно бесполезны, хотя современные стэгхоунды очень склонны к гоньбе молчком. Надо полагать из этого, что тофтеры должны более напоминать старинных оленьих гончих, от которых требовалась не одна паратость. В Девоне и Сомерсете с 12-го августа до конца октября охотятся за самцами; в конце октября начинают гонять по самкам, и охота оканчивается в апреле; всего в местности, служащей для охоты, добывается из-под стаи около сотни оленей обоего пола. В других частях страны охотятся на самцов и самок безразлично. У привозных оленей (так называемых ящичных, так как их выпускают заблаговременно из ящиков) спиливают рога, чтоб они не поранили друг друга в заключении, и их специально подготовляют для гона, дают особую пищу. Они редко подвергаются каким-либо повреждениям, когда бывают сгонены. К 90-му году числилось 12 стай стэгхоундов в Англии (около 300 смычков) и 4 стаи в Ирландии, всего менее 1000 собак, т. е. много менее, чем фоксхоундов*. Наибольшею известностью пользуется девоно-сомерсетская стая, которая ведет родословную с 1827 года, хотя некоторые относят ее происхождение к XVII столетию, за 250 лет назад. Окрестные помещики — Оклэнды, Бассеты и другие — действительно имеют охотничьи рога от прошлого века, а серебряные охотничьи пуговицы переходят из рода в род, по наследству, но современные безголосые стэгхоунды и в этой стае выведены от крупных, отборных фоксхоундов с примесью старинной крови. Интересно, что Бассеты охотятся теперь со стаей, составленной из одних выжлецов, продаваемых другими охотами за излишеством. * (В 1894 году, по «Field’y», было в Англии 17 стай (в том числе стая в 35 смычков королевская и в 41 смычок девоно-сомерсетская) и в Ирландии 6 (самая большая — Ward Union, в 30 смычков). Отсюда можно сделать заключение, что охота на (выпускного) оленя распространяется.)

Другая известная стая стэгхоундов — это королевская, содержимая на государственный счет в Аскоте, причем егермейстер, назначаемый господствующей партией (а не наследственный, как прежде), получает 1500 фунтов (около 14000 рублей) жалования. Эта стая состоит (по Ли) из 40 смычков и ведет свое начало от 1812 года, когда принц-регент приобрел знаменитых Hoodwood’oвских фоксхоундов (см. далее), так как они были паратее старинных южных гончих и тальботов, бывших основанием прежней королевской стаи. В 50-х годах королевские гончие, по Стонехенджу, как говорилось выше, имели широкие и короткие головы; Дальзиель утверждает, что (в 80-х годах) головы у них были различной формы, не так длинны, как у фоксхоунда, что стая хорошо подобрана, но разница в росте выжлецов и выжловок очень большая — в 5 см. Собаки эти сильного сложения, коренасты, мускулисты, с широкою и низко спущенною грудью, могучей спиной, с сильно развитыми бедрами, прямыми ногами, с круглыми (цилиндрическими) костями и крепкими лапами. Все указывало больше на силу и выносливость, чем на быстроту, но тем не менее они были очень параты, ибо все члены находились в полном между собою соответствии. Позднее Ли говорил, что нынешние королевские стэгхоунды очень параты, хорошо подобраны и почти однотипны; кобели ростом около 24 д., а суки около 221/2. Стая сганивает оленя (выпускного) в 21/2-3 часа. Из других стай более других известна стая барона Ротшильда (около 30 смычков). Ли подтверждает полнейшее тождество современных стэгхоундов с фоксхоундами и говорит, что это только самые рослые лисогоны, с которыми охотятся на оленя, которые так же параты, имеют такое же хорошее чутье, такую же псовину, окрас и лады. В обеих породах главное внимание обращалось на крепость и толщину ног и сильное развитие бедер. Но так как стэгхоунды не подвергаются операции подрезывания (округления) ушей, подобно фоксхоундам, то они, в общем, при своей массивности и более длинных ушах на первый взгляд имеют довольно резкие отличия, почему многими считаются особой породою. Характер собаки нисколько не изменился от перемены объекта преследования: стэгхоунды так же добры, ласковы, понятливы и позывисты, как фоксхоунды.

В России стэгхоунды сделались известны со времен императрицы Анны Иоанновны, которая была большой любительницей парфорсной охоты на оленей по английскому способу с английскими же гончими, нарочно покупавшимися для императорской охоты. По-видимому, в прошлом столетии и в начале нынешнего оленьи гончие встречались у нас чаще фоксхоундов, и так как они обладали тогда достаточною паратостью при весьма удовлетворительных других охотничьих качествах, то едва ли не были причиною моды на английских гончих. Несомненно, наилучшие англо-русские гончие происходили от помеси прежних стэгхоундов с русскими породами; таковы гончие Глебова, Смирнова, Березникова. Позднее, с 50-х годов, в Россию стали привозить только настоящих фоксхоундов, принесших такой большой вред русской охоте с гончими. Кишенский в своем «Опыте генеалогии собак», описывая английских гончих, ничего не говорит о стэгхоундах; очевидно, под первою разновидностью фоксхоундов он имел в виду именно эту породу, тем более что относит к этой разновидности и березниковских гончих, которые, вероятно, и послужили ему образцом для описания. По его словам, первый тип английских породистых гончих был масти исключительно черно-пегой, черные пежины с серым или бурым подшерстком, большею частию без подпалин, но иногда со светлыми белесоватыми подпалинами. Голова толсторылая, длинномордая, несколько заостренная к носу; череп продолговатый, неприлобистый; уши средней длины, сидят не особенно высоко. Колодка круторебрая, с широкой спиной. Ноги толстые, пропорциональной вышины или немного низковаты. Гон всегда псовистый и очень закрючковатый, иногда почти кольцом, посажен высоко и носится круто. Вообще толстокосты, мускулисты и сухи складом. Параты, но уступают в этом отношении другим; довольно чутьисты и далеко не с дурными голосами. Этот тип, как я сказал, редко встречается теперь и в Англии, где его считают происходящим из Шотландии. К нам в Россию он привозился крайне редко; стая таких английских гончих была у г. Березникова, а потом перешла в императорскую охоту. Принимая во внимание описанные признаки, я полагаю, что этот тип из английских паратых самый древний, известный на континенте в XVII столетии под именем шотландских гончих. На основании признаков произошел он от скрещивания западных гончих с северной волкообразной собакой, которая, весьма вероятно, до появления гончих заменяла их в Англии, как заменяет и теперь у некоторых северных народов. Остатки северной собаки сохранились в Англии и преимущественно в Шотландии под именем пастушьей собаки (colley). Однако, сколько известно, шотландской породы гончих никогда не существовало, а т. н. северные гончие (northern hounds), вероятнее всего, представляли собою помесь южных гончих французского происхождения с дирхоундами, которые одни только могли дать им недостававшую паратость и вместе с тем были универсальной охотничьей собакой шотландцев, заменяя им борзую и гончую. Подшерсток и некоторые другие признаки (псовистый и закрюковатый гон, светлые подпалины, отсутствие прилобистости) вовсе не свойственны каким бы то ни было английским гончим и произошли от подмеси к английским гончим крови русских гончих, которая, несомненно, имелась и в березниковских гончих, как равно в родственных им смирновских.