НА ВОЛКА С РУССКИМИ ГОНЧИМИ
Сорок четыре года тому назад, в январе 1913 года, я, тогда совсем молодой охотник, но уже владелец стаи русских гончих, с вполне понятным волнением подъезжал в Москве к манежу, в котором открывалась XXXVII выставка собак Общества правильной охоты.За ночь выпал свежий снежок, и Москва как бы приоделась такой чистенькой и свежей выглядела она со своими домиками, с чинно разметенными тротуарами и кучами ослепительно белого снега по краям улиц.Меня интересовали борзые и гончие.Увы, эти отделы были весьма бедными.Среди 18 борзых интересными были только 8 собак курского охотника Д. Д. Солнцева, остальные не поднимались выше среднего уровня.Любимый отдел гончих и вовсе разочаровал меня. Плачевная цифра — 22 экспоната — говорила сама за себя. Четыре посредственных русских гончих М. Я. Молчанова, две недурных русских гончих Кулагина (Тараторка и Рыдало) и, наконец, последние остатки когда-то гремевшей стаи И Н. Камынина в виде двух весьма среднего качества выжлецов Трубача и Звонаря — вот почти весь отдел русских гончих.Отдел англо-русских был представлен всего четырьмя гончими охоты И. И. Черемышкина (Тула).Два арлекина Придорогина мало скрашивали выставку, не говоря о трех выписных фоксгаундах весьма низкого уровня.Но было на этой выставке нечто, заставившее меня навсегда запомнить ее, так как именно с того момента стала преследовать меня навязчивая идея. В самом конце каталога — после перечисления различных комнатных собак болонок, кинг-чарльсов, мопсов, пуделей, бульдогов и других — имелась следующая запись.Будучи охотником, я часто, разумеется, посещал Московский зоологический сад, неоднократно подолгу останавливался перед клетками с волками; к этому времени я уже несколько раз бывал на облавных волчьих охотах, мною лично было убито три волка, но вот эта клетка с пятью красавцами волками навсегда врезалась мне в память, заставила учащенно забиться сердце от непривычного желания Волки были такие же, как и все волки, такие, каких я видел в зоопарке, такие, каких я убил на зимних облавах с псковичами.Но то, что они были взяты живыми, сострунены, как говорят псовые охотники, из-под борзых собак, придавало им волшебный, сказочный облик.Счастливый их владелец и победитель Вока Мамонтов ходил тут же на выставке, в особой, темно-серого барашка «псковской» старенькой шапочке, спускающейся на уши, и попыхивал своей неизменной трубочкой. Вся его немного приземистая, крепкая, широкая фигура, одетая в какую-то неописуемую охотничью старенькую куртку, дышащую особым ароматом делового отношения к охоте, напомнила мне незабываемые страницы псовой охоты в Толстовском романе «Война и мир».Живя в Москве и охотясь под Москвой, мне, естественно, не приходилось встречаться на охотах с гончими с волками. Гончие мои хорошо гоняли по зайцам и лисицам, были злобны, но волков не видали.У М. И Алексеева, от которого я получил своих гончих, стая по волку тоже не работала (волков в тех местах не было). Однако у Н. Д. Морозова те же собаки (при отце Алексеева стая была поделена между сыном М. И. Алексеева и Н. Д. Морозовым) неплохо гоняли по волкам.И вот мне запала мысль — увидать своих гончих в работе по волкам. Но для этого надо было иметь еще и борзых.Комплектная псовая охота была для меня не по средствам, особенно при отсутствии имения.Но зерно страстного желания росло и не давало мне покоя.И вот судьба мне улыбнулась.Я познакомился с богатым саратовским псовым охотником И. Г. Курлиным, который к этому времени ликвидировал свою стаю англо-русских гончих и пригласил меня привезти мою стаю гончих на осень к нему, в Саратовскую губернию, где у него было подвыто несколько выводков волков.Сколько волнений, сомнений и предположений, сколько страха при мысли: «А вдруг не погонят!»Но быстрый бег минут, наконец, претворил мечту в действительность.В первой половине сентября стая гончих из 14 собак с двумя охотниками была погружена в вагон, у Курлина — приготовлены охотничьи лошади, подвыты и проверены выводки волков.18 сентября я был в Саратове встречен управляющим Курлина, доложившим мне, что стая прибыла в полном порядке, собаки уже отдохнули, имеют хороший вид и что Иван Георгиевич в восторге от подбора и нарядности стаи.В имении, в котором велось большое полевое хозяйство, мы с хозяином прежде всего осмотрели псарный двор. Без претензий на роскошь, простыми и удобными оказались все постройки для собак и лошадей. Красавицы борзые произвели на меня неизгладимое впечатление. Поистине нет более совершенного животного, чем русская псовая борзая.Любезный хозяин рассыпался в похвалах моей стае гончих, говоря, что давно уже не видал таких богатырей, таких типичных представителей русских гончих, столь однотипных и одномастных. А меня сосал червь сомнения…Мучительный вопрос погонят ли мои гончие по волкам, особенно остро вставал теперь, почти накануне охоты.Стояли сухие, жаркие дни, почва была как камень — условия для гона чрезвычайно неблагоприятные.Вечером на каких-то замысловатых, примитивно изготовленных чертежах было показано расположение волчьих выводков.И вот тут-то я, по неопытности, по молодости лет и из почтения перед авторитетом хозяина, согласился на разработанный им план отъезжего поля, несмотря на всю его невыгодность для меня. Дело в том, что первый выводок мы должны были брать верстах в 18 от дому, в довольно уймистом месте, составлявшем около 400 десятин.Я не скрывал от Курлина, что гончие мои волков никогда не видали, и поэтому очередной задачей было насадить стаю прямо на логова.Мой доезжачий, Мартин Дудаев, лихой ездок, служивший ранее борзятником, узнав об этом, скверно выругался, говоря, что старик хочет «провалить» наших собак.Однако отступать было нельзя, и послезавтра должен был настать «судный день» для моей стаи, а вместе с тем и для русских гончих в глазах хозяина, признававшего только англо-русских гончих.Первый блин, как и следовало ожидать, оказался комом. Несмотря на весь опыт, несмотря на все уверения курлинских охотников, бросить стаю на логова не удалось, так как оказалось, что логова не проверены и их местонахождение определено «на глазок».Разомкнутая стая сразу же горячо погнала по русаку, затем разбилась на две части по двум лисицам.